В бессилии, опуская руки, Я все равно безумно рад, Что нашим детям наши внуки За наши слезы отомстят.
Наступила в судьбе моей фаза упрощения жизненной драмы: я у дамы боюсь не отказа, а боюсь я согласия дамы.
Прочтет с улыбкою потомок про кровь и грязь моей эпохи, так улыбается ребенок на похоронной суматохе.
Шутить я не умею плоско, Но всем скажу, не для красы, Что неудач моих полоска - Длиннее взлётной полосы.
А славно бы увидеть, как в одежде я лягу под венки при свете дня и женщины, не знавшиеся прежде, впервой сойдутся вместе у меня.