Я теперь вкушаю винегрет сетований, ругани и стонов, принят я на главный факультет университета миллионов.
Заоблачные манят эмпиреи еврейские мечтательные взгляды, и больно ушибаются евреи о каменной реальности преграды.
Не знаю лучших я затей среди вселенской тихой грусти, чем в полусумраке детей искать в какой-нибудь капусте.
Чисто чувственно мной замечено, как незримо для наблюдения к нам является в сумрак вечера муза легкого поведения.
Порой оглянешься в испуге, бег суеты притормозя: где ваши талии, подруги, где наша пламенность, друзья?