Судьбы моей причудливое устье
внезапно пролегло через тюрьму
в глухое, как Герасим, захолустье,
где я благополучен, как Муму.

В тюрьме, где ощутил свою ничтожность,
вдруг чувствуешь, смятение тая,
бессмысленность, бесцельность, безнадежность
и дикое блаженство бытия.

Он обречен, мой бедный стих,
лишь в устном чтении звучать,
свинья способностей моих
рожает только непечать.

Одни превосходно в России живут,
Им блага достались не в поте и мыле,
Им в масле кататься – единственный труд,
Другие же пашут, чтоб первые жили.

Семья - театр, где не случайно
у всех народов и времен
вход облегченный чрезвычайно,
а выход сильно затруднен.