С тех пор, как я к земле приник, я не чешу перстом в затылке, я из дерьма сложил парник, чтоб огурец иметь к бутылке.
Какая бы у власти волчья стая ни грызлась, утоляя злобу волчью, возмездие незримо прорастает сквозь кровью удобряемую почву.
Кто умер, кто замкнулся, кто уехал... Брожу один по лесу без деревьев, и мне не отвечает даже эхо - наверно, тоже было из евреев.
Край чудес, едва рассудком початый, недоступен суете верхоглядства; от идеи, непорочно зачатой, здесь развилось несусветное блядство.
Мне очень крепко повезло: в любой тюрьме, куда ни деньте, мое пустое ремесло нужды не знает в инструменте.