Евреи кинулись в отъезд, а в наших жизнях подневольных опять болят пустоты мест - сердечных, спальных и застольных.
Везде, где слышен хруст рублей и тонко звякает копейка, невдалеке сидит еврей или по крайности еврейка.
Семья - театр, где не случайно у всех народов и времен вход облегченный чрезвычайно, а выход сильно затруднен.
Я влачу стандартнейшую участь, коя мне мила и не обидна, а моя божественная сущность лишь моей собаке очевидна.
Москва! Как много в этом звуке: Пожары, пробки без конца И загребающие руки Внутри Садового кольца