В убогом притворе, где тесно плечу
и дряхлые дремлют скамейки,
я Деве Марии поставил свечу -
несчастнейшей в мире еврейке.

Доставших от ветхого прадеда,
во мне совместились исконно
брезгливость к тому, что неправедно,
с азартом к обману закона.

Но в жизни ходят всё ж
Бальзаковские тётки,
Которым молодёжь
Не гожа и в подмётки.

Нет, я на лаврах не почил,
верша свой труд земной:
ни дня без строчки - как учил
меня один портной.

Маленький мальчик на стройке гулял,
Зорко строитель за ним наблюдал.
Лом просвистел как копье Чингачгука,
Нет у бабки любимого внука.