Еще мне внятен жизни шум и штоф любезен вислобокий; пока поверхностен мой ум, еще старик я не глубокий.
Сев тяжело, недвижно, прочно, куда-то я смотрю вперед; задумчив утром так же точно мой пес, когда на травку срет.
Когда бы Бог в свою обитель меня живым прибрал к рукам, имел бы Он путеводитель и по небесным бардакам.
Другим народам в назидание Россия избрана и призвана явить покой и процветание, скрестив бутылку с телевизором.
Пахан был дух и голос множества, в нем воплотилось большинство; он был великое ничтожество, за что и вышел в божество.