Если счастье сменяется горем, друзья, в пустоте торричеллевой жить мне нельзя. Я тогда, умирая на время для жизни, в преисподней стихов оживляю себя...
Я лодырь, лентяй и растяпа, но в миг, если нужен я вдруг - на мне треугольная шляпа и серый походный сюртук.
Когда они нам, наконец,давали, Пытаясь нас захомутать всего, Мы им невозмутимо отвечали: Дорогая, не было же ничего!?
В мире лишь еврею одному часто удается так пожить, чтоб не есть свинину самому и свинью другому подложить.
Господь в печали не покинет, Когда уйду, лишь он и знает. Но емкость, где мой прах остынет, Пусть урну не напоминает.