Податлив, робок и на все согласен, Не Шварценеггер я, на самом деле. Их семеро, исход предельно ясен, Избили и разули и раздели.
О мраке разговор или лазури, в какие кружева любовь не кутай, но женщина когда ее разули - значительно податливей обутой
Маленький мальчик на крыше играл Крыша закончилась, мальчик упал Бабушка в комнату кинулась ланью — Нет, не задел он горшочек с геранью
Из тюрьмы ощутил я страну - даже сердце на миг во мне замерло - всю подряд в ширину и длину как одну необъятную камеру.
Но если безденежье точно к деньгам, Не хохма и не "тары-бары", Заветной бутылке почтенье воздам, И светлому дыму сигары.
Живу, напевая чуть слышно, беспечен, как зяблик на ветке, расшиты богато и пышно мои рукава от жилетки.