Нас книга жизни тьмой раздоров
разъединяет в каждой строчке,
а те, кто знать не знает споров, -
те нас ебут поодиночке. 

За российский утерянный рай
пьют евреи, устроив уют,
и, забыв про набитый трамвай,
о графинях и тройках поют.

Как это странно: все поэты
из той поры, наивно-дымчатой,
давно мертвы. Их силуэты
уже и в памяти расплывчаты.

В искушениях всяких и разных
дух и плоть усмирять ни к чему;
ничего не страшней для соблазна,
чем немедля поддаться ему.

Я в фольклоре нашел вранье:
нам пословицы нагло врут,
будто годы берут свое...
Это наше они берут!