В нас пульсом бьется у виска душевной смуты злая крутость; в загуле русском есть тоска, легко клонящаяся в лютость.
Не страшно мне адских заслуженных мук, я кинусь в котел безмятежно, страшнее звонки от вчерашних подруг, упреки лепечущих нежно.
Россия безнадежно и отчаянно сложилась в откровенную тюрьму, где бродят тени Авеля и Каина и каждый сторож брату своему.
Поет пропитания ради певец, услужающий власти, но глуп тот клиент, кто у бляди доподлинной требует страсти.
Мы в политическом моменте бурлим, ценя в себе его, и странно видеть во френдленте про котиков и рождество