Живу я много лет возле огня,
друзья и обжигались, и горели,
фортуна бережет пока меня
для ведомой лишь ей неясной цели.

Так тяжко, словно у небес
я нахожусь уже в ответе,
а за душой - сожжённый лес 
или уморенные дети.

Меня любой прохожий чтобы помнил, 
а правнук справедливо мной гордился,
мой бюст уже лежит в каменоломне, 
а скульптор обманул и не родился.

Любой вороне поздно или рано
Господь пошлёт кусочек пармезана.
И, собственно, проблема только в том,
Что все хотят сейчас, а не потом

Редеет волос моих грива,
краснеют припухлости носа,
и рот ухмыляется криво
ногам, ковыляющим косо.