Виднее в нас после бутылки, как истрепались в жизни бывшей; мы не обломки, мы обмылки эпохи, нас употребившей.
Среди еретиков и бунтарей - в науке, философии, искусстве - повсюду непременно част еврей, упрямо прозябавший в безрассудстве.
В час, когда, безденежье кляня, влекся я душой к делам нечистым, кто-то щелкал по носу меня; как же я могу быть атеистом?
К бумаге страстью занедужив, писатель был мужик ледащий; стонала тема: глубже, глубже, а он был в силах только чаще.
Весь мир и всё что, связь имеет с ним, Он проклял и отверг для нашего сознания. Лишь тот, кто имя Бога произносит, Живёт по милости Его благодеяния.