Все вышли в евреи, и ныне
в буфетах сидят и в кино,
а я до сих пор по пустыне
плетусь, попивая вино.

Забавно желтеть, увядая,
смотря без обиды пустой
на то, как трава молодая
смеется над палой листвой.

Вновь себя рассматривал подробно:
выщипали годы мои перья;
сестрам милосердия подобно,
брат благоразумия теперь я.

По селу бежит коза.
По рогам текут глаза.
Чьи? Какая разница?
Больше не подразнится...

В мире нет резвее и шустрей,
прытче и проворней(будто птица),
чем немолодой больной еврей,
ищущий возможность прокормиться.