Забавно, как потомки назовут
загадочность еврейского томления:
евреи любят землю, где живут,
ревнивей коренного населения.

С пеленок вырос до пальто,
в пальто провел года,
и снова сделался никто,
нигде и никогда.

В жизненных делах я непрактичен,
мне азарт и риск не по плечу,
даже как еврей я нетипичен:
если что не знаю, то молчу.

Наших будней мелкие мытарства,
прихоти и крахи своеволия -
горше, чем печали государства,
а цивилизации - тем более.

А радости я видел очень мало 
До сей поры от первого шажка.
И если в жизни что-то выпадало, 
То это исключительно кишка.