Уже с утра, еще в кровати, я говорю несчетный раз, что всех на свете виноватей - Господь, на труд обрекший нас.
Порой мы даже не хотим, но увлекаемся натурой, вступая в творческий интим с отнюдь не творческой фигурой.
Не сдули ветры и года ни прыть мою, ни стать, и кое-где я хоть куда, но где - устал искать.
С возрастом яснеет божий мир, делается больно и обидно, ибо жизнь изношена до дыр и сквозь них былое наше видно.
Увы, великодушная гуманность, которая над нами зыбко реет, похожа на небесную туманность, которая слезится, но не греет.