Мы сохранили всю дремучесть былых российских поколений, но к ним прибавили пахучесть своих духовных выделений.
Кто с прокурором водку пьёт, Тот по законам не живёт: Воруя, он уже не вор, Как и тот самый прокурор.
Жаль, у Хайяма не хватило духа петь для души моей, а не для слуха. Он чуял цель, где не осилит дно, и метил в сердце, чтобы ранить ухо.
В последний путь немногое несут: тюрьму души, вознесшейся высоко, желаний и надежд пустой сосуд, посуду из-под жизненного сока.
Прочитав на досуге мои рубаи, с психиатром, читатель, меня рассуди: с детских лет он считает меня сумасшедшим, я считаю его - Вельзевулу сродни!