Творец, никому не подсудный, со скуки пустил и приветил гигантскую пьесу абсурда, идущую много столетий.
Палками папа разгреб муравейник, "Поди-ка сюда, мой законный наследник". Скоро украсит его кабинет, Чисто обглоданный детский скелет.
Век за веком слепые промашки совершает мужчина, не думая, что внутри обаятельной пташки может жить крокодильша угрюмая
Люблю за честность нашу власть, нигде столь честной не найду, опасно только душу класть у этой власти на виду.
Мне моя брезгливость дорога, мной руководящая давно: даже чтобы плюнуть во врага, я не набираю в рот гавно.