Жалеть, а не судить я дал зарок,
жестока жизнь, как римский Колизей,
и Сталина мне жаль: за краткий срок
жену он потерял и всех друзей.

Болезней тяжких испытания,
насколько я могу понять,
шлёт Бог не в целях воспитания,
а чтобы нашу прыть унять.

Ход судьбы - как запись нотная,
исполнитель - весь народ;
Божья избранность - не льготная,
а совсем наоборот.

Когда вокруг пируют хищники,
друг другом чавкая со смаком,
любезны мне клыками нищие,
кому чужой кусок не лаком.

В нас никакой избыток знаний,
покров очков-носков-перчаток
не скроет легкий обезьяний
в лице и мыслях отпечаток.