Жалеть, а не судить я дал зарок,
жестока жизнь, как римский Колизей,
и Сталина мне жаль: за краткий срок
жену он потерял и всех друзей.

Пусть заходит ум за разум
В мире неизвестности...
Но не сдамся двум заразам —
Тусклости и трезвости!

Молчите все, я осмотрю салон.
Не надо слов, мне ясно, это - он.
Поймите, это вовсе не ребячество,
Еврейско-русское похмельное землячество.

Уезжая из шальной Рассеи,
Взяв всё то, что может пригодиться,
До свиданья, говорят евреи,
Вовсе не желая возвратиться.

Дым горящих стенаний моих — небосвода одежды,
От бессонных мучений в ночах не смыкаю я вежды.
В туфлях жизни колючки бесстыдно мне ноги язвят,
И разбито о камень стекло моей хрупкой надежды.