Без вакханалий, безобразий и не в урон друзьям-товарищам мои цветы не сохли в вазе, а раздавались всем желающим.
Должна воздать почет и славу нам толпа торгующих невежд: между пеленками и саваном мы снашиваем тьму одежд.
Это грешно звучит и печально, но решил я давно для себя: лучше трахнуть кого-то случайно, чем не мочь это делать, любя.
За то греху чревоугодия совсем не враг я, а напротив, что в нем есть чудная пародия на все другие страсти плоти.
Всегда ланиты, перси и уста описывали страстные поэты, но столь же восхитительны места, которые доселе не воспеты.