Мы с детства уже старики,
детьми доживая до праха;
у страха глаза велики,
но слепы на все, кроме страха.

Я проснулся несчастным до боли в груди -
я с врагами во сне пировал;
в благодарность клопу, что меня разбудил,
я свободу ему даровал.

Так привык на виду быть везде,
за престиж постоянно в ответе,
что, закрывшись по малой нужде,
держит хер, как бокал на банкете.

Пусть её гадание – брехня,
но во взгляде что-то есть от рока.
И, гадая, смотрит древнеоко
юная цыганка на меня.

Объединившись раз со всей вселенной,
За помощью хожу недалеко:
Лишь захочу я жизни просветленной–
Светлею сам, что просто и легко.