Наш разум налегке и на скаку вторгается в округу тайных сфер, поскольку ненадолго дураку стеклянный хер.
Я ощущаю это кожей, умом, душой воспламененной: любовь и смерть меня тревожат своею связью потаенной.
От бессилия и бесправия, от изжоги душевной путаницы со штанов моего благонравия постепенно слетают пуговицы.
Мне, Господь, неудобно просить, но коль ясен Тебе человек, помоги мне понять и простить моих близких, друзей и коллег.
Хоть я философ, но не стоик, мои пристрастья не интимны: когда в пивной я вижу столик, моя душа играет гимны.