У нас едва лишь Божья искра пробьется где-то под пером, бежит восторженно и быстро толпа ценителей с ведром.
У писательского круга - вековечные привычки: все цитируют друг друга, не используя кавычки.
Для многих душ была помехой моя безнравственная лира, я сам себе кажусь прорехой в божественном устройстве мира.
Как тайное течение реки, в нас тянется наследственная нить: еврей сидит в еврее вопреки желанию его в себе хранить.
Я к мысли глубокой пришел: на свете такая эпоха, что может быть все хорошо, а может быть все очень плохо.