Хмурится, как море, небосвод, полнится печалью многоструйной. И не тучка, кажется, плывёт, а чадра утопленницы юной.
Я мечтал ли, убогий, фантаст, не способный к лихим переменам, что однажды отвагу придаст мне Россия под жопу коленом?
У страха много этажей, повадок, обликов и стилей, страх тем острее, чем свежей, и тем глубинней, чем остылей.
Пробужденья гражданского долга кто в России с горячностью жаждал - охлаждался впоследтвии долго, дожидаясь отставших сограждан.
Не знаю, как по Божьей смете должна сгореть моя спираль, но я бы выбрал датой смерти число тридцатое, февраль.